В транзитный период разрушение социалистических устоев экономики, политики, образа жизни, духовных ценностей способствовало реанимации некоторых черт традиционного общества, в том числе субэтнических проявлений этнорегионального и родоплеменного порядка.
Азизбек Джусупбеков, заведующий отделом политологии и проблем госуправления Института философии и политико – правовых исследований Национальной академии наук Кыргызской республики, доктор философских наук
Айгуль Илебаева, научный сотрудник отдела политологии и проблем госуправления Института философии и политико – правовых исследований Национальной академии наук Кыргызской республики
Углубление и расширение глобализации в конце ХХ начало ХХ столетий дали мощный импульс этническим процессам. Особенно это ярко проявилось на постсоветском пространстве, в том числе Кыргызстане. Разрушение административно-командной системы, возникновение глубокого системного политического, социально-экономического и духовного кризиса в начале 90-х годов прошлого столетия привело к обострению этнических взаимоотношений. Ярким примером радикализации межэтнических противоречий является кыргызско-узбекский конфликт в июле 1990 года на юге Кыргызстана. Парадигмы транзитного периода вызвали огромные волны миграционных потоков внутри страны и за её пределы. За короткий срок изменилась этническая карта страны. Маргинализация больших городов, резкий рост удельного веса кыргызского населения в них в целом, в республике на фоне системного кризиса, и катастрофического падения уровня жизни запустили аффилиативные механизмы реанимации традиционного общества, архаизацию общественных связей, способствовали ренессансу субэтносов и субэтнических отношений в форме родоплеменных и этнорегиональных идентичностей, ценностей и традиций.
Таким образом, активизация этничности реализовывались не только во взаимоотношениях между различными этносами, но и между различными структурными частями этнических образований – субэтносами. Яркими проявлениями радикализации внутриэтнических взаимоотношений стали субэтнические конфликты в Таджикистане в 90-х годах прошлого столетия и на Украине в настоящее время. Незавершённость консолидации кыргызской этнонации к началу перехода от административно-командной системы к демократическому обществу с рыночной экономикой позволила быстрому оживлению внутриэтнических структур в виде родоплеменных образований и этнорегиональных общностей и формированию их взаимоотношений. Радикализация субэтнических отношений, на наш взгляд, привела в марте 2005 года и в апреле 2010 года к крупномасштабным субэтническим конфликтам.
Актуальность исследования субэтносов и субэтнических отношений в прошлом и настоящем заключается в том, что они при их радикализации могут стать угрозой безопасности и целостности страны, с одной стороны, и при оптимизации и гармонизации будут способствовать мобилизации традиционных механизмов для решения политических и социально-экономических задач на местном уровне, и тем самым консолидировать нацию и укреплять государственность.
Если термин субэтнос экстраполировать на кыргызов, то к ним следует отнести северных и южных кыргызов, как территориально-культурные подразделения народов или этнографические группы или субэтносы меньщего масштаба, характеризующиеся культурно-бытовой спецификой. Такими этнографическими группами, или субэтносами второго порядка являются например, ичкилики, сарткалмаки, иссыккульские, нарынские, таласские, чуйские, баткенские, ошские, джалалабадские кыргызы. Субэтносами третьего порядка являются этнографические группы в районном измерении – их в Кыргызстане около 40. Субэтносами четвёртого порядка являются этнографические подразделения в масштабах аил окмоту, то, что укреплённых сёл их – 400. Субэтносом пятого порядка являются этнографические группы, рассматриваемые в рамках каждого аиыла (села), их более 2000. Субэтносами 6-го порядка является население отдельных сёл. Рассматриваемое, исходя из внутренней структуры села, оно может состоять из двух или более частей.
Это – классификация кыргызского сельского населения по территориально-культурному критерию. Но есть другой критерий – родоплеменной. Исходя из него, кыргызский этнос делится на несколько уровней субэтноса, начиная от родоплеменных конфедераций – он, сол, ичкилик и племен, которые, в свою очередь, подразделяются на крупные и мелкие рода. Субэтносом более низкого порядка относятся внутриродовые разделения, начиная от линиджей, патрономий, до « бир атанын балдары (дети от одного отца)», что широко практикуется у кыргызов. У всех этих субэтносов всех уровней и порядков существуют сложные взаимоотношения вертикального и горизонтального характера, дружественного, конфликтного, нейтрального содержания, выражаются в воздействии, содействии, противодействии друг другу.
В транзитный период разрушение социалистических устоев экономики, политики, образа жизни, духовных ценностей способствовало реанимации некоторых черт традиционного общества, в том числе субэтнических проявлений этнорегионального и родоплеменного порядка. В связи с этим Т.Джуманалиев, констатирует следующее: «В Кыргызстане подбор и расстановка кадров сложились по определённой схеме, были основаны на определённых принципах и ценностях. Если президент представлялся из того или иного региона, то, как правило, должны были окружать его соплеменники, и последние чувствовали себя соправителями, соучастниками под надёжной «крышей» покровителя-земляка, позволяли себе вольности с криминальным оттенком, безответственность, если хотите, наглость и бесцеремонность по отношению к другим. На руководящие государственные посты чиновники назначались не по деловым качествам, а по протекции, знакомству, родственным связям, по принципу личной преданности. На почве трайбализма процветал пышным цветом протекционизм, местничество, землячество, карьеризм, в узком семейно-родственном и приятельском кругу решались важные государственные проблемы»[1].
Именно клановость, родоплеменной эгоизм стали анахронизмом и тормозом на пути создания государства нового типа, где требуются построения на иных принципах и цивилизионных отношениях, где доминируют верховенство закона и порядка, где честный труд и профессионализм человека ставится во главу угла, где интересы государства и народа ставятся выше личного. Для этого необходимо освободиться от груза прошлого, необходимо осуществить переоценку ценностей, которые существовали на протяжении столетий, даже тысячелетий, теперь ставшие анахронизмом, нужно исповедовать иные принципы, иные ценности, также как справедливость, честность, трудолюбие, приоритет интересов общества над личными интересами.
Если общество стремится к изменению, то нужно менять тип мышления и поведения. Однако, «мы пытались построить новый тип государства с отжившим мышлением, с кланово-родоплеменным сознанием, низкой политической культурой и безответственностью, отсюда главные причины наших провалов и реформирования общества и государства»[2].
Реанимация и актуализация субэтнических отношений постсоветских условиях достигли такого уровня, что субэтносы могут влиять на формирование механизмов государственного управления.
Годы перестройки, а затем начало суверенного развития Кыргызстана дали мощный импульс росту этнонационального самосознания, консолидации кыргызской этнонации, тем самым тормозя пробуждение идентичности субэтнических групп, как этнорегиональных, так и родоплеменных.
Однако, общий социально-экономический и духовный кризис, охвативший постсоветский Кыргызстан в 90-е годы, сопровождаемый многовекторной, масштабной, массовой миграцией за рубеж и внутри страны, сформировали за короткий период совершенно новую демографическую, этносоциальную среду, особенно в городах, в которых резко увеличился удельный вес кыргызского населения. Наряду с ростом этноцентристких и этнонационалистических настроений для выживания и адаптации к рыночным отношениям понадобилось возрождение групповых механизмов традиционного общества трайбального и земляческого происхождения. Вновь прибывшие мигранты, опираясь на родственные, земляческие, родоплеменные связи устраивались на работу, учёбу, решали жилищный вопрос, проводили коллективные мероприятия в виде свадеб, юбилеев, похорон, поминок, занимались совместным бизнесом, строили карьеру и т.д.
Так, по мнению А.К.Джусупбекова, из-за переселения более чем одного миллиона сельских жителей в города, началась активизация субэтнических настроений: «Большой приток, в основном, кыргызского населения в благополучные Чуйскую область и г. Бишкек создал объективные основы для внутриэтнических противоречий, как региональных, так и родоплеменных. В условиях кризиса стали востребованы защитные мобилизационные механизмы регионализма, лаконизма, местничества и непотизма. Ранее, при подавляющем большинстве русскоязычного населения в Бишкеке и Чуйской области, кыргызская часть больше идентифицировала себя с кыргызским этносом в целом, и региональная, и родоплеменная идентичности находились в теневом зачаточном состоянии. При резком уменьшении русскоязычного населения и увеличение кыргызов, в среде последних стали развиваться дезинтеграционные процессы. Некоторые особенности различий в обычаях, традициях, языке, психологии, менталитете, религиозности, образе жизни, связанном с региональной спецификой, влиянием различных этносов стали использоваться политиками для достижения своих идей, для акцентирования внимания общественности на них с целью манипулирования обыденным массовым созданием.
Массовые проявления бытового трайбализма, регионализма, местничества еще раз продемонстрировали неразвитость и незрелость этнонациональной идентичности среди сельских кыргызов и особенно среди тех, кто оказался в маргинальной ситуации. А это касалось большинства внутренних мигрантов.
Преобладание коллективистских, общинных, групповых механизмов в менталитете сельских кыргызов, сформировавшегося в моноэтнической среде. (т.е. монородоплеменной, монолокальной, региональной) над личностными проявлениями послужило основой для возрождения трайбалистких и этнорегиональных традиций».[3]
Развал СССР породил не только в Кыргызстане реанимацию субэтнических образований. Этнорегионализации были подвержены буквально все бывшие союзные республики. Наиболее в жесткой форме этнорегиональные субэтносы проявили себя в Таджикистане и Украине, где имели место военные конфликты на межсубэтнической почве. Дополнительно к возрождению этнорегионализма в республиках бывшего СССР у народов, в прошлом практиковавших номадический или полуномадический образ жизни, начал происходить ренессанс трайбализма или родоплеменных субэтносов. Это касается, в первую очередь постномадов Центральной Азии, Северного Кавказа, Поволжья, Южной Сибири.
Таким образом, можно выделить следующие причины возникновения родоплеменных и этнорегиональных отношений в суверенном Кыргызстане.
- Во-первых, это выдвижение трайбализма и этнорегионализма на партийно-государственный уровень управления.
- Во-вторых, клановость и землячество в подборе и расстановке кадров дележа властных полномочий.
- В-третьих, неравномерность регионального социально-экономического развития.
- В-четвёртых, функционирование, а затем разрушение административно-командного советского режима, обеспечивающего представителям того или иного субэтноса значительный контроль за важнейшими сферами жизни в Киргизской ССР.
- В-пятых, отсутствие или малочисленность лидеров общенационального масштаба.
- В-шестых, низкий уровень этнополитической культуры компромисса и диалога субэтнических элит.
- В-седьмых, невыработанность общей национальной идеологии.
В настоящее время стабильность в кыргызском обществе зависит не только от межэтнических, но и субэтнических отношений, но и от сотрудничества этнотерриториальных элит, являющихся защитником и выразителем интересов и имеющим определённый авторитет в своём субэтносе. Для совершенствования субэтнических в Кыргызстане необходимо учитывать интересы субэтнорегиональных групп (общественно-политической элиты регионов).
Важнейшими факторами межсубэтнической консолидации являются следующие:
- Во-первых, создание этнополитической элиты, выражающей общекыргызские, а не субэтнорегиональные или родоплеменные интересы.
- Во-вторых, реальное представительство в госструктурах всех субэтнорегиональных и родоплеменных групп кыргызов.
- В-третьих, формирование Совета при Президенте Кыргызской Республики лидеров основных групп родоплеменного и этнотерриториального характера.
Важным условием политической стабильности в Кыргызстане является ориентация лидеров политической элиты на конструктивный стиль, а не конкурентный в политических взаимоотношениях. Это реально, когда в республиканских органах власти будет действительное, а не формальное представительство основных субэтносов страны. Консенсус в кыргызском обществе должен брать своё начало с уровня элит обладающих авторитетом среди своих субэтносов. Подобный подход создаст предпосылки для утверждения самоценности любого субэтнического образования в кыргызском обществе и контроля межсубэтническими отношениями и противоречиями в режиме управляемости.
Для оптимизации субэтнических взаимосвязей необходимо совершенствование системы многопартийности, повышение роли партий, которые для достижения общенационального признания вынуждены будут представлять интересы всех основных субэтносов страны. Также необходимо совершенствование парламентской системы управления из-за опасности при президентской модели концентрации большого объёма полномочий у представителя какой-либо одной субэтнической группы. Гласно или не гласно было бы оптимальным использование ротационной системы из представителей основных субэтносов при назначении высших должностных лиц уровня Премьер-министра, его заместителей, Спикера парламента, его заместителей, Председателя Верховного суда, его заместителей, Генпрокурора, Председателя Нацбанка, Председателя Счётной палаты, Председателя Центризбиркома и др. важнейших постов.
Совет национального согласия должен быть сформирован строго по родоплеменному и субэтнотерриториальному принципу. Однако, представительство лидеров не должно зависеть от общей численности людей, входящих в тот или иной субэтнос. Подобный подход способствует выработке компромисса и консенсуса при принятии тех или иных решений.
[1] Джуманалиев Т. Феномен трайбализма или этническая идентичность //Вестник академии государственного управления при Президенте Кыргызской Республики. № 18. 2013.- С.58.
[2] См.: Джуманалиев Т. Государственность и проблемы формирования этноса. //Вестник «ALATOO AKADEMICS STUDIES». №4, 2015 – С 81,82.
[3] Джусупбеков А.К. Этническая идентичность номадов.-Бишкек:Илим,2009.-С.207-208.
Статья подготовлена для региональной конференции по вопросам “Радикализации и насильственного экстремизма в Центральной Азии”, которая прошла 24-25 ноября 2015 года в Бишкеке. Конференция была организована Национальной академией наук Кыргызской Республики в партнерстве с Saferworld и Фондом «За международную толерантность».
Источник фото: Limon.kg
