«Твит – это акт войны» – такая фраза прозвучала на мероприятии Фонда New America, где обсуждалась пропаганда ДАИШ в социальных сетях и методы борьбы с этой организацией. Можно ли действительно считать сообщение в Твиттере «предварительным и недвусмысленным предупреждением об объявлении войны», как гласит III Гаагская конвенция 1907 года[1]? Власти США пока не спешат интерпретировать твиты с этой точки зрения, но вместе с тем количество арестов американских граждан в связи с активной поддержкой ДАИШ в сети растет[2].
Социальные медиа давно уже стали мощнейшим инструментом влияния и пропаганды. К примеру, Facebook насчитывает 1,55 миллиарда активных пользователей, YouTube – около 1 миллиарда, Twitter – 307 миллионов[3]. Это огромное и постоянно расширяющееся поле влияния на общественное мнение, которое экстремистские и террористические группы активно используют в своих целях. И если «Аль-Каеда» была известна своими низкокачественными видеороликами из пещер Тора-Бора, то «Исламское государство» использует современные кинематографические технологии и новейшие цифровые платформы. Недавнее исследование американского Центра Национальной Безопасности[4] утверждает, что в восьми случаях из десяти арестов в США по подозрению в сотрудничестве с ДАИШ экстремисты набирали рекрутов именно посредством социальных сетей или симпатизирующих им веб-сайтов.
Террористическая организация преследует три основные цели в Сети – сбор финансовой помощи, радикализация и набор рекрутов[5]. Соответственно, последователи ИГИЛ классифицируются на бойцов (кто едет в Сирию, чтобы воевать с оружием в руках), фасилитаторов (кто активно распространяет радикальные идеи и оказывает финансовую помощь), внутристрановых планировщиков (кто планирует заниматься экстремистской деятельностью в своей стране) и кибер-террористов[6].
Если брать в расчет растущее количество сторонников ДАИШ, то можно утверждать, что экстремистская пропаганда в определенной степени эффективна. Согласно последним исследованиям организации Soufan Group, от 27 000 до 31 000 человек из 86 стран мира воюют сейчас на стороне террористов в Сирии и Ираке. При этом число иностранных боевиков из России и Центральной Азии с июня 2014 года увеличилось на 300% и достигло 4 700 человек[7]. По другим данным, озвученным президентом России Владимиром Путиным в октябре 2015 года, это количество составляет от 5 000 до 7 000 человек[8]. В августе 2015 года председатель Комитета национальной безопасности Казахстана Нуртай Абыкаев подтвердил, что на территории, контролируемой ДАИШ, находятся около 400 казахстанцев[9].
По словам заместителя госсекретаря США по общественной дипломатии и связям с общественностью Ричарда Стенгела, 80% контента, который распространяет ДАИШ, в том числе и в Сети, публикуется на арабском языке, вторым по популярности языком является русский, третьим – французский, четвертым – английский. При этом следует указать, что максимальный упор делается не на то, чтобы заставить пользователей устрашиться, а настойчиво их убеждать[10]. Поэтому основная часть контента – это не столько видео жестоких казней, сколько разъяснение идеологии организации (эсхатологические нарративы, идея всемирного халифата, защита мусульман от «неверных»), а также обещания осмысленной, интересной и даже героической жизни. Последнее особенно важно, так как отсутствие смысла и потеря жизненных целей является первоочередной причиной, почему люди подпадают под влияние экстремистской пропаганды. Как заметил г-н Стенгел, чувство принадлежности к «семье» и осмысленность существования приводят людей в лоно террористических групп. С этим согласны и эксперты, считающие, что, к примеру, в Тунисе – стране, «поставляющей» наибольшее количество боевиков экстремистским и террористическим организациям Сирии и Ирака (6 000 человек), рекрутеры ДАИШ используют общую атмосферу неудовлетворенности и краха иллюзий по поводу пост-революционного состояния для набора бойцов. Они дают им смысл – борьбу против тиранического режима Башира Ассада, строительство всемирного халифата и ежемесячные зарплаты до 2 000 долларов США[11]. Данные доклада программы по изучению экстремизма Университета Джорджа Вашингтона «ИГИЛ в США: от ретвиттов до Ракки» подтверждают, что желание присоединиться к экстремистам не зависит от уровня финансовой обеспеченности, наличия или отсутствия работы, образования и социального статуса, возраста и даже пола[12]. Это опровергает миф о том, что в лоно экстремизма направляются исключительно обездоленные, безработные и необразованные молодые люди, ищущие любые способы заработка. Стать одним из экстремистов может и высокопоставленный сотрудник силовых органов, как это произошло с полковником ОМОНа Таджикистана Халимовым[13].
Если взять в качестве примера Центральную Азию, то в этом случае эксперты выделяют четыре основные причины, по которым жители присоединяются к экстремистам: возможность мятежа в ситуации постоянного давления властей, религиозные идеи, направленные против светских режимов, склонность к насилию и, опять же, чувство отчужденности и исключенности из общества[14]. Как отметил исследователь Ноа Такер, «жители Центральной Азии, которые поддерживают ИГИЛ – это, в основном, молодые мигранты, у которых практически нет религиозного опыта Ислама, но которые в целом ассоциируют себя с этой религией как идентичностью, предлагающей солидарность, чувство принадлежности и объяснение экономических невзгод и дискриминации, которые они испытывают»[15].
Способов пропаганды среди людей в подобном состоянии множество – от Твиттера до личных контактов. И если методы персонального убеждения фактически не менялись последние десятилетия, то пропаганда в Интернете достигла новых высот. К примеру, видеосервис YouTube используется экстремистами для размещения роликов, снятых с использованием цифровых HD-камер, квадрокоптеров, высококачественной видеографики и тщательно подобранного музыкального сопровождения. Также используются игровые технологии – камеры GoPro, позволяющие вести съемку от первого лица подобно главному герою популярных среди молодежи шутеров.
В Twitter экстремисты используют популярные хэштеги для продвижения своего контента. К примеру, в прошлом году пропаганда ДАИШ распространялась в Великобритании посредством хэштегов #andymurray, #scotland, #scotlandindependence, #VoteNo и #VoteYes – наиболее популярных в Twitter в связи с референдумом о независимости Шотландии[16].
Методы борьбы с экстремистской пропагандой в социальных сетях, которые применяют власти США, достаточно ограничены. Первое, это постоянный анализ данных, позволяющий выявлять связи, тенденции и общую картину. Второе, это отслеживание и удаление аккаунтов, которые ведут пропаганду. Активную роль в этом процессе играют компании-владельцы социальных сетей. Третье, это использование информационных кампаний против радикализации (к примеру, американский государственный Центр по стратегическим контртеррористическим коммуникациям[17] записывает на видео свидетельства беженцев из Ирака и Сирии о ситуации на территории ДАИШ, интервью с видными исламскими богословами и так далее). Четвертое, это международная координация усилий по контр-пропаганде экстремизма. Однако, по словам бывшего рекрутера «Аль-Каиды» в США, данные методы малоэффективны, так как государственная пропаганда проигрывает экстремисткой в плане технологий и способов подачи контента[18].
Как отметил г-н Стенгел на мероприятии Фонда New America, «люди не становятся радикалами из-за твита или видео в YouTube, но лишь по причине личного жизненного опыта». Но вопрос о том, является ли твит – актом войны, еще не решен.
Ссылки:
[1]III Гаагская конвенция об открытии военных действий
[2] NJ.com, “Arrests of Americans aiding ISIS soar, fueled by Twitter and social media, feds say”, July 28, 2015
[3] Statista: http://www.statista.com
[4] NJ.com, “Arrests of Americans aiding ISIS soar, fueled by Twitter and social media, feds say”, July 28, 2015
[5] The Atlantic, “How ISIS Games Twitter”, June 16, 2014
[6] The Center on National Security at Fordham Law, “ISIS cases in the United States, March 1, 2014- November 23, 2015”, November 23, 2015
[7] The Soufan Group, Foreign Fighters: An Updated Assessment of the Flow of Foreign Fighters into Syria and Iraq, December 2015
2015 http://soufangroup.com/wp-content/uploads/2015/12/TSG_ForeignFightersUpdate1.pdf
[8] BBC, “Путин: в ИГ воюют от 5 до 7 тысяч выходцев из СНГ”, December 16, 2015
[9] Юлиана Жихорь, “Казахстанский легион”, Новое поколение, 03.07.2015г.
[10] The Soufan Group, Foreign Fighters: An Updated Assessment of the Flow of Foreign Fighters into Syria and Iraq, December 2015
[11] Quartz Africa, “Tunisia exports the highest number of ISIL fighters of any country in the world”, October 16, 2015
[12] Lorenzo Vidino and Seamus Hughes, ISIS IN AMERICA: FROM RETWEETS TO RAQQA, December 2015, George Washington University
[13] Edward Lemon, “Tajikistan Police Commander Says He’s Joined Islamic State”, May 28, 2015, Eurasianet
[14] John Heathershaw and David W. Montgomery, “Why do Central Asians join ISIS?”, July 17, 2015, Exeter Central Asian Studies Network
[15] Noah Tucker, Islamic State messaging to Central Asians Migrant Workers in Russia, CERIA Brief No. 6, March 2015, Central Asia Program, GWU
[16] The Guardian, “Isis in duel with Twitter and YouTube to spread extremist propaganda”, September 24, 2014
[17] US State Department, Center for Strategic Counterterrorism Communications, press release
[18] Elizabeth Cohen and Debra Goldschmidt, “Ex-terrorist explains how to fight ISIS online”, December 21, 2015, CNN
Инфографика – Марат Раимханов
Источник фото – The Guardian
