Кыргызстан принято считать эпицентром деятельности гражданского общества в Центральной Азии. О том, обоснованны ли данные стереотипы, о состоянии сектора НПО в стране и его будущем, о движения «Кырк чоро», новом поколении активистов гражданского общества и современных тенденциях, в интервью для CAAN рассказала эксперт, социолог, преподаватель, глава ОО «Инновационное решение» – Гульнара Ибраева, которую, по праву, можно назвать живой легендой гражданского активизма в Кыргызской Республике.
Кыргызстан всегда являлся примером развитого прогрессивного гражданского общества в Центральной Азии. Насколько это соответствует сегодняшним реалиям?
Ну, очень трудно сказать. Имидж нашего гражданского общества был создан кем-то, не опираясь на серьезные исследования. Я не знаю ни одного такого глубокого аналитического продукта, который бы показывал, в чем действительно состоит сила институционального развития гражданского общества в начале, в середине или в конце 90-х, а также в 2000-х; поэтому сегодня говорить о динамике институционального развития гражданского общества является некорректным. Насколько я помню, к концу 90-х была предпринята попытка сделать небольшой обзор развития сектора НПО. Однако, по ходу проекта, поменялись цели и, в результате, попытка найти все данные и изложить, например, график появления донорских организаций и агентств развития в нашей стране с их программами и мандатами и наложить их на миссии сектора НПО, не увенчалась успехом – доступ ко всем данным был невозможен.
Будучи инсайдером, могу сказать, что практически 10 лет уже идет стагнационный процесс в гражданском обществе, который выражается и в старении, собственно говоря, гражданских активистов, и в отсутствии инновационных подходов в работе. Меняется и среда деятельности гражданского общества. Можно сказать, что эпоха благоприятного отношения со стороны государства и других акторов тоже практически закончилась. Плюс к этому, нет никаких финансовых и других систем институциональной поддержки гражданского общества. Все это, с моей точки зрения, неблагоприятные факторы для развития гражданского общества.
Какими проблемами занимается гражданское общество сегодня? Кто является наиболее активным и в каких сферах?
Если говорить в целом, то у нас нет четкого деления на политические, гражданские и экономические сферы деятельности. Например, некоторые политические партии работают в режиме неких социальных, формирующихся сейчас движений, а некоторые НПО представлены в политических организациях. Существует иерархизированная среда гражданского общества, так называемый «мейнстрим», который представлен, прежде всего, правозащитными организациями и есть, достаточно маргинальные, сферы, такие как гендерные организации. Есть НПО, которые вызывают понимание и поддержку с разных сторон, например организации, работающие с уязвимыми группами населения, мигрантами, детьми.
Но у нас ведь даже со статистикой плохо. По данным Минюста, в стране более 17.000 НКО. Но что значит? Это значит, что среди этого числа значатся и кондоминиумы, и общество любителей пива и абсолютно, кто угодно. Они неклассифицировано складываются в одно понятие. Более того, у нас есть механизм регистрации, но нет механизма «умирания» (подразумевается закрытие зарегистрированной НПО – прим. редактора). Поэтому, когда проводят опрос среди НПО, то регион, где активно действуют 3-5 организаций, считается активным. Хотя, нужно сказать, что после 2010 года наблюдался всплеск НПО, вследствие фокуса на них финансовых ресурсов. Вполне закономерно.
Часто активистов гражданского общества воспринимают как «бездельников, готовых на что угодно за грантовые деньги». Насколько гражданское общество в Кыргызстане самостоятельно и устойчиво?
Нужно сказать, что, с учетом тех цифр, что зафиксированы в Минюсте, то количество людей, вовлеченных в неправительственный сектор, представляет собой огромную армию! Среди этих людей представлены самые различные категории. Был период, когда НПО регистрировали чиновники для проведения фандрейзинговых мероприятий. Есть также организации, которые воспринимаются основателями и работающими в них людьми как обыкновенная, так сказать, самозанятость, не имеющая ничего общего с духом гражданского общества. То есть, отношение к разным организациям разное, но в целом, если говорить о стране, то исследования доказывают, что уровень доверия не является высоким по отношению ни к одному из институтов, как государственным, так и неправительственным. Трудно говорить об уровне доверия к гражданскому обществу, хотя отдельные организации, в отдельных сферах, имеют образ тех структур, к которым можно обратиться в случае дискриминации, нарушения прав. А если вспомнить об изменении климата, последние несколько месяцев, выезжая в регионы, мы сталкиваемся с ситуацией, когда на уровне айыл окмоту («сельская управа» – прим. редактора), главы и специалисты подходят и обязательно спрашивают, по какому мы вопросу, есть ли у нас документы и т.д., ссылаясь на указание «сверху». Сейчас, в связи с предвыборной кампанией, ситуация тоже усложнится. Я знаю несколько случаев, когда местные власти не разрешили НПО проводить исследования.
Следует отметить и роль современных технологий в работе НПО. Дело в том, что активное осваивание социальных сетей, особенно центровыми НПО на национальном уровне, показывает интересные тенденции, которые необходимо изучать. При помощи технологий, организации имеют возможность продвигать вой имидж и представлять себя в качестве очень активной структуры. Данный феномен изучался экспертами в США, где применение технологий влияло на достаточно развитые тела политических партий. Серьезная PR группа и лидер могут создать имидж колоссальной структуры. От части, ряд гражданских организаций тоже пошел по этому пути, а это тоже может влиять на отсутствие поддержки со стороны населения.
С недавнего времени все большую популярность набирают движения так называемого «негражданского общества». Такие организации, как Кырк Чоро, активно продвигают свои ценности, и часто поддерживаются представителями молодежи и людьми старшего поколения. С чем Вы это связываете?
Почему Вы их определили как «негражданское»? Они себя считают, как раз-таки, гражданским обществом, и, скорее всего, представителями гражданского общества номер один. Нужно сказать, что через скандалы, связанные с их рейдами, проникновением на территорию частных заведений, попытку дискредитировать ЛГБТ-сообщество, они выявили очень интересный момент, заявив про свой официальный мандат на осуществление контрольных и репрессивных функций, выданный МВД и Министерством молодежи, от чего последние «открестились» пост-фактум. Поэтому у них и статус такой – квази-легальный, но националистическая повестка и истерия вокруг патриархальный идей сохранения чести и достоинства путем контроля теля женщины и «чистоты» сексуально-репродуктивных отношений, имеет достаточно большую поддержку среди населения, во всяком случае, среди кыргызскоязычного сельского населения, особенно мужского, я много раз слышала поддержку данного дискурса. Популистские подходы, они, как всегда, популярны.
Иногда говорят, что Кыргызстан страдает из-за отсутствия идеологии, и данные дискурсы заполняют идеологический вакуум. Так ли это?
Феномен, когда граждане на самом низовом уровне говорят, что у нас все плохо от того, что нет идеологии, мне не импонирует. Я понимаю, что они имеют в виду, что опираться не на что, что общество теряет свою предсказуемость и нормируемость, но, по большому счету, мне, как гражданину, идеология не нужна, идеология нужна государству. Я не думаю, что если кто-то установит железную систему ценностей, то люди начнут ей следовать. Тут по аналогии со старым советским режимом, это скорее ностальгия по порядку. Я эти люди не предъявляют никаких идеологических концептов, кроме нескольких лозунгов о том, что тело кыргызской женщины это тело нации. Вот и все. На законченную идеологию это не тянет, я не думаю, что они ее предлагают. Хотя, они реферируют патриархальной, националистической идеологией, несомненно. Может быть поэтому, среди части населения, это может пользоваться успехом.
Есть ли в стране молодое поколение активистов? Насколько молодежь заинтересована в участии в жизни государства и общества, и есть ли у молодых людей возможности для вовлечения?
Сложно сказать за все области, но если говорить о гендерном секторе, о секторе женских инициатив, здесь есть обнадеживающие ростки. Во-первых, появилось несколько организаций, которые не скрывают своего феминистского содержания, которые не боятся позиционировать себя как ЛГБТ или квир сообщества, например. Мне кажется, что это довольно прогрессивный шаг. Более того, это поколение хорошо образованных, информационно и технологически продвинутых людей. Однако круг этот небольшой, очень надеюсь, что будут вовлекаться новые лица, чему может способствовать тот факт, что в ряде институтов сегодня читаются курсы по гендеру.
Большинство НПО в стране традиционно возглавляются, создаются и направляются женщинами. В связи с чем идет такой гендерный «перекос»?
Нужно сказать, что на рынке труда, два десятка лет назад, женщины потерпели сокрушительный удар. Они первыми вылетели из этого рынка труда, при сокращении его возможностей. Женщины стали искать разные формы активного источника доходов. Кто-то нашел себя в бизнесе, женщины активно осваивали его в разных сферах, а кто-то начал работать в гражданском обществе. Нужно сказать, что уровень конкуренции здесь был ниже, поэтому женщины составляют 70-80% лидеров НПО. Мужчин мало. Мужчины предпочитают более, так сказать, стабильные основания, государственную работу, пусть она теперь и не кормит. Сложился хороший мужской костяк в экспертном сообществе, особенно в экономическо-финансовой сфере, в стратегическом планировании и т.д.
Какие прогнозы Вы можете дать о дальнейшей судьбе гражданского сектора в Кыргызстане?
Тут ведь как, можно давать сценарии, и в зависимости от этого, выстраивать перспективы, но я думаю, что в ближайшем будущем, совсем плохих времен для гражданского сектора не будет. Да, есть ужесточение, создание неблагоприятного климата, в связи с вступлением в ЕАЭС, с подражательными механизмами наших соседей, безусловно. Но, вряд ли теперь можно такую огромную группу людей, которые включились в активизм, зарабатывают в этой сфере и проникнуты духом, куда-нибудь, так сказать, быстренько деть. Если только не пойдет процесс включения этих людей в списки политических партий, в официальную структуру власти, в чем я сильно сомневаюсь, учитывая необходимые для этого денежные ресурсы.
Я думаю, что патриархальное движение будет усиливаться. Источниками такого усиления будут разные почвы: и религиозные движения, и женские группы, которые достаточно серьезно там работают, институционализация идет полным ходом. Но, в тоже время, пока есть либеральное образование, пока есть возможность сотрудничать с международными организациями, а она есть, и еще долго будет, я думаю, что гражданское общество будет работать.
