Разве удивительными выглядят попытки активных и думающих граждан бывших и нынешних, «модернизированных колоний» вновь выступить против таких скомпрометировавших себя политических режимов в своих странах? Взять ответственность за свою судьбу на себя? Думается, ответ очевиден. Это объективный тренд современного развития. События последнего времени в ряде постсоветских стран, названных теперь «майданами», несут в себе заряд более ожесточенной и кровопролитной борьбы нового со старым, действительной модернизации и попыток имитации реформ с целью продления и реставрации авторитаризма.
В средствах массовой информации, да и в политической аналитике на постсоветском пространстве укрепился стереотип о том, что любые социальные протесты, демократические волеизъявления у нас являются результатом манипуляций, так называемого «Вашингтонского обкома партии». Так ли это на самом деле? И какие процессы в действительности лежат в основе гражданской активности населения?
Действительно, концепт, провоцируемой извне, и потому искусственно вызванной, «цветной революции» достаточно активно продвигается сегодня не только в отечественной, региональной, но и в зарубежной политической аналитике. При этом, совершенно не учитывается, что за волнами социальных протестов, пусть даже стимулируемых так называемыми «твиттерными» политическими технологиями, все же лежат объективные, коренные социальные противоречия пост-тоталитарных стран, сохранивших, а зачастую и реставрировавших на новой модернизированной основе авторитарные режимы, погрязшие в коррупции и игнорировании элементарных прав человека.
За прошедшие четверть века с момента распада Советского авторитарного государства лишь немногим странам на «осколках» империи удалось реализовать действительный модернизационный проект. Большинство сформировавшихся политических режимов на постсоветском пространстве не только сохранили «родимые пятна» авторитаризма, но даже структурно и содержательно оказались «верными приверженцами» патерналистских моделей государств, в которых гражданам отводится роль пассивных объектов высочайшей воли малых «отцов народов», которые уже в новых условиях суверенности оберегают стабильность и устойчивость развития в своих, освободившихся «вотчинах» былой империи.
Произошло то, что называют аберрацией (подмена) понятий. Новые старые руководители суверенных стран получили имидж «освободителей» и основателей новых государственностей. Народы, радовавшиеся внезапно полученной независимости де-юре, на практике не сделали ничего для того, чтобы обрести ее де-факто. Чем и воспользовались политические элиты «совка» практически во всех странах, сохранившие контроль, как над выбором модели дальнейшего развития, так и над содержанием самого модернизационного процесса, на волне общественных желаний которого их вынесла на политический Олимп противоречивая Фортуна. Люди, «ожидавшие перемен», оказались под чарами формальных атрибутов суверенности с их новыми флагами, валютами, армиями, президентами, разъезжавшими по миру в целях введения своих государств в неведомое мировое сообщество.
Но что же в реалии крылось за этой «бутафорией независимости»? На практике фактически во всех постсоветских странах сформировались жестокие и циничные, по использованию властных технологий, режимы, узурпировавшие не только неотъемлемые социальные права граждан, которые даже в советский период худо-бедно соблюдались, но в значительной степени приватизировали «общенародную собственность» на территории новых независимых государств, создав удобные для «новых старых олигархов» правила игры. На деле либеральные политические и экономические концепты, выстраданные Западом на протяжении столетий, оказались ширмой, за которой скрывались алчные интересы людей, стоявших или дорвавшихся до власти в условиях транзита. В результате в ряде стран сформировались коррумпированные режимы личной власти, сумевшие мимикрироваться в респектабельные суверенности, с которыми мировое сообщество было вынуждено мириться как с волеизъявлением граждан этих ныне независимых территорий.
Но граждане к этому процессу имели точно такое же отношение как, казалось бы, ушедшая советская реальность к действительным правам человека. В новых условиях безудержного рынка с его «войной всех против всех», люди лишились не только существовавших при советском патерналистском государстве социальных гарантий, но так же и не приобрели новых институциональных механизмов реализации своих прав в качестве свободных личностей. Более того, люди попали в капкан собственных иллюзий о том, что наличие формальных атрибутов независимости автоматически приведет к изменениям к лучшему, адаптации передовых мировых социальных и экономических стандартов жизни, культурному раскрепощению и эффективному политическому управлению. Ничего этого не случилось автоматом.
В результате во многих постсоветских государствах наблюдаются абсолютизация некомпетентной власти в различных форматах, как персонифицированных, так и коллективных; гигантские социальные диспропорции; все расширяющаяся пропасть между богатыми и бедными; вопиющее и повсеместное игнорирование прав и унижение личности; распродажа государственной собственности и ресурсов; компрадорство и предательство национальных интересов в угоду личным потребностям; вытеснение из материнского лона культуры национальных ценностей, превративших народы в изгоев в собственных странах.
Конечно такая ситуация сложилась не сразу, но в процессе ее формирования люди неоднократно проявляли недовольство явным игнорированием их интересов. В этом отношении мы наблюдали несколько волн общественных протестов, попыток «цветных революций». Это постперестроечные выступления еще «советской общественности», вырвавшейся из недр автократического, имперского советского Левиафана, но, до конца, не разорвавшего в силу традиций тоталитарной политической культуры со своим «родовым совковым началом».
Следует отметить, что этот период, хоть и ознаменовался «парадом суверенитетов», но так и не привел к десоветизации, основательному демонтажу прежней авторитарной машины, а лишь преобразился в новой «национальной, суверенной обертке». В результате чего, мы получили вместо новой генерации политической элиты, осознания и принятия людьми свободы и ответственности за судьбу, появившегося волей истории, суверенного государства, и потому борьбы народа за новый формат общественной жизни, старые, слегка модернизированные, но обязательно «перекрашенные» в суверенные цвета, авторитарные режимы.
И было изначально ясно проницательному исследователю, что такие режимы не могут породить никаких изменений, кроме «косметической мимикрии» к новым условиям, популистских проектов, основанных на общественных ожиданиях суверенитета и свободы. Тем более, что в условиях распада империи возникли прекрасные экономические условия для передела собственности, в которых основной политэкономической максимой стало революционное: «грабь награбленное». На этом собственно сформировался «новый класс» периода, так называемого первоначального накопления капитала. Это время вседозволенности, власти криминалитета и кланово-олигархического формата государственного строительства укрепил доминирующее положение тех, кто оказался у руля «в нужное время и в нужном месте». В результате именно эти силы оказались олицетворением долгожданной «свободы», выразителями общественных чаяний в новых независимых государствах.
И понятное дело, что подлинные задачи суверенного государственного строительства, выбора и реализации нового социального проекта им были не по силам, да и, не зачем. Напротив, основной целевой установкой стало укрепление институтов личной власти и создания режима благоприятствования «первоначального накопления капитала» для избранных. Оформившиеся таким образом системы были насквозь пронизаны коррупцией, а политико-экономические элиты связаны друг с другом круговой порукой взаимных обязательств и клиентальными отношениями, не допускавшими широкие общественные слои к управлению государствами. Общество оказалось за бортом принятия решений, убаюкиваемое мантрой о необходимости соблюдения «мира, спокойствия и согласия» с творившимся вокруг беззаконием и воровством.
И именно против такого состояния дел выступила вторая волна общественных протестов, названная «цветными революциями» на постсоветском пространстве. Это грузинская «революция роз», «оранжевая революция» в Украине и «тюльпановая революция» в Кыргызстане. Казалось «оттепель» и свобода не за горами. Однако, сформировавшиеся и укрепившиеся за годы «независимости» олигархические авторитарные режимы обладали «эшелонированной обороной» и сумели очень быстро нивелировать завоевания и быстро адаптироваться к новым «революционным» условиям, приведя вскоре на Олимп своих ставленников, продолживших дело «экспроприации экспроприаторов» (перераспределения собственности) и узурпации власти у народа. При этом очень активно над созданием негативного имиджа этих «революций» поработали СМИ и пиарслужбы стран, которые находились под угрозой социальных волнений. И в политической аналитике возник демонизированный образ экспортированной извне «цветной революции» как угрозы национальной безопасности новым независимым государствам.
Конечно, никто не питает иллюзий относительно бескорыстности, обязательного в условиях транзита, влияния извне на процессы в наших странах. Международная конкуренция не спадает, а усиливается. Конфронтация интересов ведущих мировых игроков снижает порог применения силы и изощренных средств манипулирования сознанием людей, в молодых независимых странах используются новейшие политические технологии закабаления новых, «ресурсных колоний». За Оруэлловской «зоной» благополучия «золотого миллиарда» оказываются надежды миллионов людей, так и не обретших свободу нео-колоний. Некоторые бывшие метрополии не оставляют надежду на восстановление своих империй, игнорируя принципы международного права и уважения хотя бы формального суверенитета своих прежних вассалов. Разыгрываются разнообразные «шахматные партии» на всем постсоветском пространстве, в результате чего в проигрыше остаются все те же, не обретшие еще свободу народы, на деле являющиеся сегодня лишь объектами хрупкого баланса сил ведущих центров силы.
И в этих условиях разве удивительными выглядят попытки активных и думающих граждан бывших и нынешних, «модернизированных колоний» вновь выступить против таких скомпрометировавших себя политических режимов в своих странах? Взять ответственность за свою судьбу на себя? Думается, ответ очевиден. Это объективный тренд современного развития. События последнего времени в ряде постсоветских стран, названных теперь «майданами», несут в себе заряд более ожесточенной и кровопролитной борьбы нового со старым, действительной модернизации и попыток имитации реформ с целью продления и реставрации авторитаризма.
Хотя конечно, хотелось бы, чтобы странам Центральной Азии удалось благополучно без социальных потрясений, «бархатно», осуществить переход к реальной модернизации политики и экономики, к созиданию новых общественных отношений. Но это зависит от разума и воли всех заинтересованных участников, их искренности и договороспособности. Исход диалога на эту тему нам всем еще предстоит пережить…
