Аль-Фараби, багдадский мыслитель 10-го века и приверженец суфизма, в своей политической философии использовал богатое разнообразие эллинистических идей и в частности адаптировал к своему времени и расширял философию Платона и Аристотеля. Об этом пишет онлайн-журнал Aeon. Автор материала, колумнистка ряда западных и арабских изданий Рашми Рушан Лал, исследует воздействие Платона на ранних арабских философов. Ниже перевод ее статьи о том, как идеи Платона о необходимости контроля слова повлияли на известного восточного ученого Аль-Фараби.
Ситуация в могучей Аббасидской империи, в которой жил Абу Наср Мухаммад ибн Мухаммад Аль-Фараби, способствовала росту консерватизма, с радикальным уклоном. Работая сторожем в винограднике Дамаска, прежде чем поселиться в Багдаде, философ питался скромной пищей, состоящей из сердец ягнят и воды, смешанной со сладким соком базилика, и наблюдал растущую дисфункцию империи. На этом фоне Аль-Фараби сформулировал политическую философию, поощряющую гражданскую добродетельность, справедливость, человеческое счастье и общественный порядок.
Наиболее ощутимым философским наследием Аль-Фараби можно считать его видение контроля творческого выражения в мусульманском мире. Таким образом, он стал завершителем проекта аниконизма (позиции в отношении сакрального искусства, исключающую использование фигуративных образов божества, пророков и других персонажей священной истории в качестве культовых символов), начатый в конце седьмого века Омейядским халифом Абд аль-Маликом, который чеканил монеты без изображений и возвел Купол скалы в Иерусалиме с каллиграфическими надписями. Этим и ознаменуется отход исламского искусства от греко-римских традиций. Аль-Фараби позже вывел контроль над творческим выражением на новые высоты, утверждая ограничения на изображение живых существ через слово. Он сделал это, используя платоновские концепции, и можно смело сказать, что он помог конкретизировать то, как ислам понимает и реагирует на творческое выражение.
Мечеть Купол Скалы
Словесное изображение ислама и его пророка, равно как и изобразительное искусство, может считаться кощунственным. Последствия рационализации этих табу Аль-Фараби очевидны и в наше время. Фетва аятоллы Хомейни на приговор Салмана Рушди к смерти за «Сатанинские стихи», разрушение статуй Будды в Бамияне талибами, возмущения и насилие, разразившиеся по поводу публикации рисунков с изображением пророка Мухаммада датской газетой Jyllands-Posten, нападение на офис французской сатиристической газеты Charlie Hebdo, служат хорошим примером. Все эти нападки связаны с желанием контролировать использование образов, будь то через образ или слово.
Использование фигуративных образов в значительной степени считалось проблемой для мусульман, когда Аль-Фараби размышлял над некоторыми из своих ключевых теорий. В течение 30 лет после смерти Пророка в 632 году художественное и творческое выражение пошло по двум разным путям в зависимости от контекста, для которого оно предназначалось. Было искусство для светского пространства, такие как дворцы и бани Омейядов (661-750). И было искусство, подходящее для религиозных мест – мечетей и святынь, таких как Купол Скалы (завершен в 691 году). Халиф Абд аль-Малик вызвал так называемую «полемику образов», разразившуюся из-за чеканки монет с изображением византийского императора Юстиниана II. В конечном итоге Абд аль-Малик выпустил монеты с надписью «правитель правоверных» и «представитель [халиф] Аллаха», а не со своим портретом. Купол скалы украшен словами, а не изображениями живых существ. Отсутствие изображения стало образом. Фактически, слово стало образом. Вот почему мусульмане так преуспели в каллиграфии и превратили ее в величайшую из мусульманских форм искусства. Важность письменного слова – его восприятие и значение – также проиллюстрирована инвестициями Аббасидов в переводы с греческого на арабский язык с восьмого по десятый век.
Следовательно, во времена Аль-Фараби самым важным для мусульман был контроль над словом. Христианские иконофилы поддерживали такой контроль, говоря, что слова обладают той же изобразительной властью, что и картины. Слова подобны иконам, объявил христианский священник Теодор Абу Курах, который жил в мусульманском мире и писал на арабском языке в девятом веке. Изображения, он говорил, являются письмом неграмотных.
Персидская миниатюра XVI века н.э., изображающая Мухаммада с закрытым лицом, восходящего на Бураке в Небеса (Мирадж)
Наблюдая, как империя Аббасидов приходила в упадок, Аль-Фараби был встревожен властью письма, хорошей и плохой. Он был уверен, что творческие люди несут ответственность за свои произведения. Аббасидские халифы все чаще сталкивались с кризисом авторитета, как морального, так и политического. Это заставило Аль-Фараби – одного из самых оригинальных мыслителей арабского мира – вывести из актуальных временных вопросов ключевые проблемы, стоящие перед исламом и его расширяющимися и разнообразными владениями.
Аль-Фараби создал политическую философию, которая натурализовала воображаемое Платоном идеальное государство для мира, к которому принадлежал философ. Он занялся вопросом лидерства, напомнив мусульманам о важности «философа-короля», «добродетельного правителя», чтобы руководить «добродетельным городом», который будет реализован на принципах «добродетельной религии».
Как и Платон, Аль-Фараби предположил, что творческое выражение должно поддерживать идеального правителя, тем самым укрепляя добродетельный город и статус-кво. Так же, как Платон в «Государстве» требовал, чтобы поэты в идеальном государстве рассказывали истории о неизменном добре, особенно о доброте богов, в трактатах Аль-Фараби упоминаются «похвальные» стихи, мелодии и песни для добродетельного города. Аль-Фараби считал самыми «самыми уважаемыми» в добродетельном городе писания, «использованные на службе верховного правителя и добродетельного царя».
Именно эта идея о писателях, которые бы следовали утвержденному нарративу, наиболее тесно объединяет политическую философию Аль-Фараби с тем человеком, которого он называл Платоном «Божественным». Когда Аль-Фараби взялся за аргумент Платона о «цензуре писателей» как социальном благе для мусульманского общества, он смог доказать, что нарративом можно управлять посредством контроля слова. Это было важно для следующего этапа создания исламского имиджа.
Некоторые идеи Аль-Фараби могли повлиять на других видных мусульманских мыслителей, в том числе персидского полимата Авиценну и богослова Аль-Газали. Разумеется, оправдание Аль-Фараби контроля над творческим выражением слова еще больше отвело ислам от поисков новых изображений и представлений.
