«Мой отец и я открыли фабрику по производству косметики в конце 40-х годов. В то время ни одна компания не могла поставлять нам в достаточном количестве пластиковые крышки для нашего крема, поэтому мы создали бизнес по производству пластика. Но пластиковых крышек было недостаточно для такого предприятия, и мы начали производить расчёски, зубные щётки и коробки для мыла. Пластиковый бизнес привёл нас к производству электроники и телекоммуникационной продукции. Пластик также вовлёк нас в нефтепереработку, которой требовалась танкерная компания. Компания по нефтепереработке одна платила огромные страховочные премии тогдашним страховым компаниям. Поэтому мы сами открыли страховую компанию. Это натуральная шаговая эволюция через создание связанных компаний привела к тому, что Lucky-Goldstar стала такой, какая она есть. На будущее мы планируем основывать свой рост на химикатах, энергетике и электронике».
Ку Джагён, сооснователь корпорации LG. Интервью Гарвардской школе бизнеса, 1985 год[1]
Часть 1: Как индустриализировать Центральную Азию? О важности промышленности
Когда говорят о диверсификации в наших странах, то чаще имеют в виду уход от сырьевой направленности в сторону других отраслей – более развитой промышленности или сельского хозяйства. Но даже если доля нефти или газа в промышленном секторе и снизится, а доля, предположим, обработки металлов – вырастет, это не означает, что мы автоматически станем в ранг развитых стран в мире. Все чаще в важных экономических трудах нашего времени говорится, что диверсификация (внутри промышленности) – это гораздо более тонкий и, что важно, длительный процесс – ведь как, к примеру, от производства музыкальных шкатулок можно прийти к производству айфонов? Как пишет гарвардский экономист Рикардо Хаусман, нельзя одним махом перескочить от квартета к филармоническому оркестру, поскольку это “потребует слишком большого числа недостающих инструментов и слишком большого числа музыкантов, которые знают, как на этих инструментах играть”.
Технологическая эволюция: от музыкальных шкатулок к айфону
Технологический университет Дельфта в Голландии недавно создал новый тип принтера — в нём, как сообщает Орель Адам, профессор университета, лазер настроен на зеркальные линзы таким образом, чтобы не прожигать бумагу, а «печатать» выжиганием; здесь интересно другое — то, что с зеркальными линзами в Дельфте экспериментируют уже 300 лет.[2] История производства линз в Голландии идёт до XVII-го века. В центре производственного кластера голландского города Дельфт были производители увеличительных стёкол для контроля тканей в текстильном производстве. Голландцы закупали масло льняного семени, а также льняные и конопляные холсты у морского флота. Морской флот, в свою очередь, был заинтересован в покупке увеличительных стёкол и биноклей, что постепенно привело к созданию голландских микроскопов. Увеличительные стёкла посредством синергии с текстильной промышленностью и морским флотом продвинули стеклянные линзы, а затем бинокли, микроскопы и телескопы. Голландцами, посредством синергии отраслей, была создана даже примитивная фотокамера — камера обскура, использовавшаяся в живописи. В свою очередь, развитие стекольной промышленности привело к развитию и сталелитейных работ, в производстве биноклей и телескопов требовалась медь и латунь. Вся эта диверсификация и синергия укрепляла научный потенциал, приведя к развитию и картографии — но голландцы, к тому времени уже известные своими художниками, стали делать свои карты в виде гравюр на меди. Невероятная реалистичность картин голландского художника Яна Вермеера была результатом перспектив камеры-обскуры, создававшей контуры для картин.
Ян Вермеер. Девушка с жемчужной серёжкой. 1665. Искусная реалистичная живопись Голландия была прекрасной производной от стекольной промышленности и картографии. Источник: Википедия
«Знание, разработанное в одной области, неожиданно переходило в другие, не связанные с первой, доказывая, что новое знание создается путем соединения фактов или событий, которые раньше считались несвязанными. Диверсифицированность стала ключевой составляющей экономического роста, а в сельскохозяйственных сообществах, где люди производили одни и те же продукты, этой диверсифицированности не было. Отсутствие многообразия стало считаться одной из типичных проблем областей, производящих сырьевые товары. Им почти нечем было обмениваться между собой», — пишет Эрик Рейнарт.[3]
С ним соглашается один из важных авторов последнего времени Джаред Даймонд, утверждающий, что так как технологии плодят самих себя, распространение изобретения потенциально важнее, чем его появление на свет. «В истории технологий происходит так называемый автокаталитический процесс – то есть такой, который ускоряется со временем, поскольку стимулирует сам себя… Одна из причин, по которой технологии склонны плодить самих себя, заключается в зависимости новых успехов от решения старых, более простых задач. Второй основной причиной автокаталитического характера технического прогресса является то обстоятельство, что новые технологии и материалы создают условия для дальнейшего умножения числа технологий путем рекомбинации», пишет Даймонд.[4]
Радарные бинокуляры компании Nikon с подлодок времён Второй Мировой войны. Выход и успех в фотоаппаратах в последующем оказался самим собой разумеющимся. Источник: https://www.astromart.com/classifieds/details.asp?classified_id=785740
История развития компании Nikon идёт вполне по духу голландского города Дельфт в XVII веке. В 1917 году компания производила оптические приборы для флота Японии — во время Второй мировой бинокли, объективы, перископы и прицелы для японской армии. Сегодня компания производит цифровые фотоаппараты, микроскопы, точное оборудование и офтальмологические линзы. Каждая категория товаров несёт в себе новые траектории роста и последующих экономических связей.
Фирмы и кластеры — главные операторы знаний в глобальной экономике, а синергическая инновация, как созданная в процессе отраслевого смешения, вполне может проявиться в неожиданных отраслях. И даже новый технологический принтер, печатающий посредством лазера и зеркальных линз — это ещё один бонус на технологическом развитии города Дельфт. Технологии появляются на свет неслучайно, они появляются там, где они, скорее всего, должны были появиться.
«Современные промышленно развитые общества предоставляют обширные возможности для технического образования, что роднит их со средневековыми исламскими государствами и отличает, например, от современного Заира», – пишет Даймонд.
Альберт Хиршман, профессор Колумбийского университета, был первым, кто ввёл термин «обратных, горизонтальных и продвинутых связей»[5] в обиход экономической науки. Постройка автомобильного завода будет требовать экономической связи со сталелитейным заводом, химическим комбинатом, производителями резины, дизайнерскими салонами и дистрибьюторами по всему миру — определяя тем самым огромное количество экономических связей.
Альберт Хиршман(1915-2012) был одним из основателей девелопментализма или экономики развития, со своей теорией обратных, горизонтальных и вертикальных связей, позже легшей в основу теории кластеров и экономической сложности.
Уолт Уитман Ростоу пишет, что сами инженерные науки порой показывают отраслевое развитие экономики, повлиявшее на их формирование, — так прогресс в угольной, железной и железнодорожной отрасли обуславливает появление машиностроения, химической переработки и электроники[6]. Диссинергия сырьевого богатства проявляется в том, что ресурсы снижают стимул к диверсификации экономики. Именно поэтому богатство от сырья обычно приводит к диссинергии и отсутствию стимулов к развитию новых отраслей. Джоэль Мокир пишет об огромной межсекторальной связи технологий в промышленности, которую он называет «перекрёстным опылением»: «Достижения в металлургии и в сверлильной технике сделали возможным создание паровых машин… радикальные изменения в конструкции часов и кораблей подсказали, как делать более совершенные приборы и ветряные мельницы, топливо и печи… оказались полезны в железоплавильной отрасли, секреты конструкторов оргáнов нашли применение в ткачестве… В истории техники мы видем огромное множество примеров подобной взаимодополнительности»[7].
Табулятор 1890-го года компании IBM. Машина использовалась в переписи населения США. Источник: http://money.cnn.com/galleries/2009
Олег Григорьев приводит пример компании IBM, которая появилась не в 60-е годы ХХ века, как покажется несведущему исследователю, но в 1896 году. Тогда IBM заносила данные переписи населения США на перфокарты (табуляторы Холлериты) для последующей их обработки по заказу правительства, а такая исторически значимая компания как Xerox впервые увидела свет в 1906-м году. Сами же перфокарты появились в XVIII веке в музыкальных шкатулках и игрушечных механизмах[8]. Таким образом, обычная музыкальная шкатулка является в некотором роде прадедушкой вашего смартфона, и через «перекрёстное опыление» множества научных отраслей она эволюционировала в iPhone.
Описывая природу инноваций, Уильям Истерли замечает: «Среди крупнейших мировых производителей мы сегодня встречаем те же имена — Daimler, Mercedes-Benz, Peugeot, Renault, Ford, Porsche, Volkswagen, Toyota — знакомые нам по истории автомобилестроения. Это ещё раз показывает, как долго в действительности сохраняются монопольные выгоды от инноваций, полученные частными фирмами в ходе конкурентной борьбы»[9]. Эволюция, а не революция в технологиях, выглядит особенно явной в промышленности. «Два главных вывода, к которым я пришел, гласят, что технологии развиваются не отдельными героическими скачками, а постепенно и кумулятивно и что они не создаются в расчете на удовлетворение предугаданной потребности, а находят себе применение преимущественно уже после того, как появляются на свет», – считает Джаред Даймонд.
Теория экономических кластеров
Технологический прогресс – это череда усовершенствований. Новые технологии встраиваются в уже имеющиеся продукты и следуют эволюционному пути. Диффузия и капитал знаний многократно увеличивается за счёт диверсификации экономики, открывая новые области для синергии. Всё это также отчётливо видно в «теории производственных кластеров» Майкла Портера. Кластеры сильны своей «сплочённостью». Экономическая сплочённость региона – это и есть синергия, когда по формуле «один за всех – и все за одного», развиваются производственные предприятия. Успех автомобильной компании в Баварии ведёт к тому, что весь регион начинает сплачиваться вокруг лидера и порождать новых и новых инноваторов в связанных компаниях. Электронные запчасти, текстиль, резина, стекло, и десятки различных разновидностей товаров «сплачиваются» для производства товара – в итоге продукт формирует производственный кластер вокруг себя, неся с собой процветание региону.
Не каждый предмет, такой как немецкий автомобиль, способна породить схожий уровень «производственных вселенных». Каждый продукт обладает своим уровнем сложности и требуемой диверсификации. US Clusters[10] — это проект команды Майкла Портера в Гарвардской школе бизнеса для помощи штатам США в региональном планировании через департамент экономического планирования США. Сайт clustermapping.us предоставляет полную картину кластеров Соединённых Штатов, подчёркивая связь между ними — к примеру, IT-кластер имеет широкое разветвление и связь с лабораторными инструментами, электронными компонентами, полупроводниками, медицинскими аппаратами, компьютерами и их периферией, военной промышленностью, а также аудио- и видеооборудованием.
Карта взаимосвязи кластеров Clustermapping. Источник: clustermapping.us
Кластер — в теории Портера это географическая концентрация компаний и институтов в определённой области. Первый пример кластеров, использованный Портером, — это кластер виноделия в Калифорнии, который состоит из целой гряды связанных экономически компаний, образующих целое звено по созданию стоимости: поставщики винограда, производители удобрений и пестицидов, производители ирригационного оборудования, винодельни, перерабатывающие точки, производители бутылок и бочек, стекольные заводы, производители пробок и наклеек, специальное оборудование для производства вина, производители измерительных приборов для виноделия — всё это звенья одной цепи в кластере, причём от кластеров, в видении Портера, нельзя отделять государственные и общественные институты в виде ассоциаций. В кластер виноделия Портер включает государственные институты по поддержке виноделия в Калифорнии, а также научные, образовательные и торговые организации.[11] Важно также учитывать и соседние кластеры с виноделием, такие как, например, ресторанный или туристический кластер, или даже кластер по производству удобрений, уходящий в химическую промышленность.
А вот если взять кластер итальянской кожаной промышленности, то там вы встретите целую армаду предприятий, изготовляющих кожаные ремни, сумочки, перчатки, связанные с переработкой кожи, производством текстильного машиностроения, пластикового оборудования, древообработки, специализированного машиностроения, заканчивая системами CAD (computer-aided-design — компьютеризированного дизайна). Чтобы создать один продукт, вы создали целую вселенную.
Источник: Michael E. Porter. Clusters and the New Economics of Competition. Harvard Business Review. 1998
Таким же образом отмечается и разница в производственных кластерах, успешные отраслевые исследователи мыслят не единичными товарами, а целыми категориями продуктов. Взгляните, например, на производcтвенные кластеры Германии, среди них, по крайней мере, 12 немецких производителей автомобильной продукции: Audi, BMW, Ford, Iveco, Volkswagen, Opel, Porsche, MAN, AC Automotive, Neoplan, Wiesmann. Но за этими автопроизводителями скрывается также череда субподрядчиков и поставщиков, занятых не только автомобилестроением: Bosch, Continental, ZF Friedrichshafen, BASF SE, Schaeffler, Benteler, Mahle, Hella KGaA, Brose Fahrzeugteile, Behr, Leoni, Eberspaecher Holding, Webasto SE, Bayer Material Science, Draexlmeier, Infineon Technologies, KSPG, Leopold Costal, Trelleborg Vibracoustic, Kautex Textron, HBPO (GTAI, 2016). Таким образом, создав автомобиль в своей экономике, вы создаёте целую производственную вселенную, которая диверсифицируется и производит уже схожие предметы.
Немецкая автомобилестроительная отрасль. Баден-Вюртемберг (на юге) показывает тесно сотрудничество целой череды автопроизводителей и поставщиков. Источник: German Trade and Investment. GTAI.de
Более того — кластеры обмениваются информацией, сотрудниками и «неявными знаниями». На сайте Стэнфордского университета показана связь между Apple и Xerox, а точнее, с исследовательским центром компании в Пало-Альто PARC: «Ряд инженеров Apple уже были знакомы с PARC, их работами или технологиями, например, таких как компьютерная мышь. Билл Аткинсон читал о Smalltalk, будучи студентом. Некоторые из них работали в PARC: Джеф Раскин провел год творческого отпуска в Стэнфорде и имел ряд друзей, которые были исследователями в PARC. И, наконец, были даже некоторые сотрудники Apple, которые узнали о мыши, работая на Дугласа Энгельбарта в НИИ в 1960-х и 1970-х годах, или же в Tymshare 1970-х годах»[12]. Apple креативно рекомбинировала идеи Xerox, и впоследствии Стив Джобс признавался, что «…если бы Xerox знали, чем действительно они владели, и воспользовались этими реальными возможностями, они могли бы быть столь же большими, как I.B.M. плюс Microsoft плюс Xerox вместе, став крупнейшей высокотехнологичной компанией в мире»[13].
Эволюция технологий следует эволюционным принципам: «Города, регионы и страны могут осваивать технологии лишь постепенно, создавая рост через некоторые рекомбинации ноу-хау, которые уже присутствуют, возможно, с добавлением некоторых компонентов — как басист, дополняющий струнный квартет. Однако они не могут одним махом перескочить от квартета к филармоническому оркестру, поскольку это потребует слишком большого числа недостающих инструментов — и, что более важно, слишком большого числа музыкантов, которые знают, как на этих инструментах играть», — пишет Хаусман[14].
Символ компании Toyota Motors напоминает об автоматическом ткацком станке, с производства которого начинал своё дело основатель компании Сакити Тоёда. Корейская «Киа Моторс», кстати, начинала с производства велосипедов, затем перейдя к мотоциклам, а затем к автомобилям.
Как Центральной Азии обучиться технологической креативности?
Двадцать первый век, в некотором роде, самый тяжёлый для развивающихся стран, в силу конкурирующих развитых государств, старающихся всеми силами собрать глобальные полюса роста у себя на территории, и в то же время самый лёгкий по доступности к инструментарию развития.
Майкл Портер замечал, что глобализация означает свободный доступ к производственным цепочкам по всему миру, но ведь до сих пор найти финансовые услуги в Бостоне, автопроизводителя в Германии или производителя обуви в Италии легче — всё это производственные кластеры, которые не исчезнут как раз по причине локализации знаний и связей[15]. Кластеры концентрируются географически, потому что так легче найти будущих сотрудников, установить сотрудничество с другими носителями знаний, а также войти в уже установившиеся производственные цепочки. Для Центральной Азии, казалось бы, связанной бывшими производственными цепочками Советского Союза, было бы легко наладить такую региональную кооперацию. Но посмотрим на уровень их технологического развития.
Атлас экономической активности, совместный проект Центра международного развития (CID — center of international development) Гарвардского университета и центра Macro Connections из Массачусетского института технологий (MIT), детально описывает экспортные товары ключевых экономик мира. Разработанный ими «индекс экономической сложности» (ECI — economic complexity index) объясняет достигнутый уровень экономического развития разнообразием производимых товаров для экспорта за рубеж[16].
Экономическая сложность какого-либо продукта — это отношение среднего уровня диверсифицированности всех экономик мира, которые производят данный товар, к повсеместности остальных товаров, которые они производят. Чем меньше количество стран, производящих товар, тем выше уровень его экономической сложности (конечно, если уровень повсеместности остальных товаров в среде не завышен). Продукты машиностроения и инструменты для специализированных отраслей занимают уровень экономической сложности в 2,27 балла — максимальный в мире, а вот сырая нефть носит отрицательный уровень экономической сложности — (-3.00).
Развитые индустриальные экономики, производящие широкий спектр фармацевтических, промышленных и химических товаров, соответственно занимают высокие позиции в рейтинге «экономической сложности», в то время как сырьевые страны занимают последние места.
Экономическая сложность экспорта Узбекистана. Текстиль, газ, минералы
Экономическая сложность экспорта Туркменистана. Природный газ
Экономическая сложность экспорта Таджикистана. Алюминий
Экономическая сложность экспорта Кыргызстана
Экономическая сложность экспорта Казахстана. Сырая и обработанная нефть
В топ-120 Индекса экономической сложности Туркменистан занимает 119-ю позицию, Узбекистан 97-ое место, Казахстан на 78-м месте. Более высокая экономическая сложность экспорта Казахстана, объясняется тем, что 57% – сырая нефть, 11% – обработанная нефть. Структура промышленности Кыргызстана и Узбекистана выглядит более диверсифицированной, но хлопок занимает доминирующую позицию в экспорте Узбекистана, алюминий – в экспорте Таджикистана, природный газ – в экспорте Туркменистана.
Сложное машиностроение развито в предельно «сложных» экономиках, где остальные товары в экономике «редки», то есть немногие экономики мира способны производить их — сырая нефть же обычно экспортируется в целом из очень «простых» экономик, а их производственные линейки повсеместны. Такие товары, вроде сырой нефти, кроме того, обладают отрицательным уровнем воздействия. Отчасти это также обьясняется и тем, что они – free-rider products — «продукты халявщика» и вносят диссинергию в экономический потенциал, убивая стимулы к постижения экономической сложности.
Общества также должны уделять больше внимания «среде обучения» — как пишут Стиглиц и Гринвальд, в США практика бэнчмаркинга, контроля за качеством менеджмента, общего реинджиниринга, страна в последнее время интенсивно улучшает свой потенциал обучения. Высокая производительность труда западных стран в очередной раз подтверждает факт, что самые привлекательные инвестиционные предложения исходят не от избытка природных ресурсов или дешёвой рабочей силы, а от наличия талантливых и опытных инженеров вкупе с технологической креативностью общества.
Но существуют и примеры, когда страны преодолевали «ловушку неподвижности». Хаусман приводит для примера экономику Финляндии, единственной статьёй экспорта, который когда-то был экспорт древесины. Финны, догадавшись, что выгодно будет обрабатывать древесину, запустили смежные с обработкой отрасли промышленности, даже начав собственное производство бумаги и мебели. Обработка древесины уже требовала постройки лесопилок, и, следовательно, развития станкостроения и инженерных специальностей. Обрабатывающая компания Nokia, специализирующаяся на древесине и изделиях из резины (включая сапоги и шины, подразделение Nokian Tyres до сих пор существует), субсидировала своё убыточное электронное предприятие на деньги, полученные из обрабатывающей промышленности. Причём Nokia начала не с сотовых телефонов, а с пульсовых анализаторов для ядерной энергетики, развивающейся в Финляндии в 60-х годах, а затем перешла к системе обмена сообщениями для вооружённых сил Финляндии в 70-х. Финляндия на протяжении ХХ века занималась умножением «способностей своих способностей», или диверсификацией своего производственного алфавита, причём именно национальными силами.
Ботсвана и Южно-Африканская Республика, следуя опыту Финляндии, приняли законы, запрещающие вывоз минералов из страны без промышленной обработки на территории государства[17]. Самое важное — это выбрать целью обучение во множестве отраслей и настаивать на «обучении в производстве» отечественного бизнеса.
Фредерик Идестам и Леопольд Мехелин основали компанию Nokia в 1865-м году. Бумага, покрышки, обувь, древообработка, резина, телевизоры, бытовая техника, модемы, радиотелефоны, компьютеры – компания производила широчайший спектр товаров за 152 года своей истории.
«Технологии — это информация, передающаяся в процессе обучения, а не записанная в генах. Таким образом, она представляет собой культуру в её традиционном понимании. В качестве культуры наука, искусство и технологии передаются следующему поколению путем усвоения им признаков, приобретенным предыдущим поколением», — пишет Джоэль Мокир, президент Ассоциаций экономической истории и член совета директоров Национального бюро экономических исследований США. Технологическая креативность (термин Мокира) действительно имеет многие схожие элементы культуры, и укрепившись в какой-либо нации в виде «неявных знаний» и любви к науке, она продолжает давать всходы. Технократический социум — это общество, достигшее максимального насыщения неявными знаниями и максимальной диверсификации в среде своей экономики.
«…Нам не нужны ни экстрактивные элиты, ни другие силы зла, чтобы объяснить, почему технологии не распространяются. Технология имеет проблемы с распространением потому, что большая их часть нуждается в ноу-хау, которое является способностью распознавать образы и отвечать на них эффективными действиями. Это связи в мозге, на создание которых могут уйти годы практики. Это делает их диффузию крайне медленной; как я показал ранее, ноу-хау движется в новые области тогда, когда туда переезжают мозги, которые являются его носителем. И, переехав, они могут научить других на практике», — считает Хаусман. [18] Создание технокреативного общества – это долгий процесс обучения, требующий множества учителей.
Центральноазиатским странам, конечно, будет намного тяжелее, если вообще возможно в некоторых отраслях, создать своего производственного чемпиона без решения серьёзных проблем с торговой логистикой. Отсутствие доступа к мировому океану лишает наши страны очень многих экспортных возможностей. Однако, технологическая креативность и постоянное обучение – это единственный путь для стран Центральной Азии заявить о себе. Не однобокая специализация на сфере услуг, а постоянный поиск и производство новых товаров является лучшей повесткой для развивающихся стран.
Продолжение следует
Ссылки
[1] Alice Amsden. Asia`s next giant. Oxford University Press. 1989
[2] Euronews. Лазерный принтер. Он не печатает, а прожигает бумагу! Retrieved at: http://ru.euronews.com/2017/01/04/a-laser-printer-without-ink-or-toner. 2017
[3] Эрик С. Райнерт. Как богатые страны стали богатыми, и почему бедные страны остаются бедными. — М.: -Высшая школа экономики,2011.
[4] Джаред Даймонд. Ружья, Микробы и Сталь. Издательство АСТ. 2017
[5] Albert Hirschman. Generalized linkage approach to development. From: The Essential Hirschman. Princeton University Press. 2015
[6] W.W.Rostow. Stages of economic growth: non-communist manifesto. Cambridge University Press. 1991
[7] Джоэль Мокир. Рычаг богатства. Технологическая креативность и экономический прогресс. Издательство Института Гайдара. 2014
[8] Олег Григорьев. Эпоха Роста. Лекции по неокономике. Расцвет и упадок мировой экономической системы. Карьера Пресс. 2014
[9] Уильям Истерли. Тирания экспертов. Экономисты, диктаторы и забытые права бедных. М.: — Издательство Институт Гайдара. Москва. 2016
[10] ClusterMapping. clustermapping.us
[11] Michael E. Porter. Clusters and the New Economics of Competition. Harvard Business Review. 1998
[12] Alex Soojung-Kim Pang. Wendy Marinaccio. Making the Macintosh: Technology and Culture in Silicon Valley. Stanford.edu. 2016 Retrieved from: https://web.stanford.edu/dept/SUL/library/mac/parc.html
[13] Steve Jobs Interview. https://www.youtube.com/watch?v=_1rXqD6M614
[14] Ricardo Hausmann. The Real Raw Material of Wealth. Project Syndicate. Retrieved at: https://www.project-syndicate.org/commentary/ricardo-hausmann-advises-poor-countries-not-to-focus-solely-on-adding-value-to-natural-resource-exports. 2014
[15] Michael E. Porter. Clusters and the New Economics of Competition. Harvard Business Review. Retrieved at: https://hbr.org/1998/11/clusters-and-the-new-economics-of-competition. 1998
[16] Cesar A. Hidalgo. Ricardo Hausmann. The building blocks of economic complexity. Center for International Development at Harvard University. Harvard University. September 2009
[17] Business Day. Force Local Beneficiation Through Quotas. Retrieved at: http://www.bdlive.co.za/business/mining/2014/07/14/force-local-beneficiation-through-quota-say-mps. 2014
[18] Ricardo Hausmann. Mismeasure of technology. Project Syndicate. Retrieved at: https://www.project-syndicate.org/commentary/ricardo-hausmann-explains-why-technological-diffusion-does-not-occur-according-to-economic-theory. 2014
